Молоко от чёрной коровы. История бабы Нюры

Эту историю я запомнила на всю жизнь.

Понадобилось бабушке для особого ритуала молоко от чёрной коровы — полностью чёрной, без единого светлого пятнышка. Такая корова была только у соседки Глафиры. Бабушка пошла просить — всего-то кружку. Но Глафира отказала наотрез. То ли жадность взыграла, то ли старые обиды припомнила. Отрезала: «Не дам, и не проси».

Бабушка молча ушла.

На следующее утро на ту чёрную корову упал электрический столб. Насмерть.

Глафира примчалась к нашему дому, кричала на всю улицу: «Ведьма! Ты прокляла!» А бабушка стояла на крыльце, спокойная, как всегда, и только головой качала:

— Я пальцем не шевельнула, Глафира. Это не моя работа. Это тебе знак был — не жадничай с теми, кто добра просит.

Глафира после того случая бабушку стороной обходила до конца своих дней. Зато другие односельчане ещё больше зауважали. И уже никто не смел отказать, если баба Нюра о чём-то просила.

Солнце клонилось к закату. Мы с Лизой сидели на крыльце, глядя на одичавший сад — заросли малины, покосившиеся яблони, бурьян у забора.

— Мам, а тебе бабушка дар передала?

Я помолчала, подбирая слова.

— Частично. Она говорила: дар насильно не передашь, он сам выбирает. Что-то досталось мне, что-то ушло вместе с ней.

— А мне достанется?

Я посмотрела на дочь — на её серьёзные глаза, так похожие на глаза с того старого портрета в овальной раме.

— Не знаю, милая. Это не мне решать.

Лиза долго молчала, потом сказала тихо:

— Давай не будем дом продавать? Будем приезжать сюда. Летом хотя бы.

Я обняла её, чувствуя, как тепло разливается в груди. Может быть, это дух бабы Нюры улыбается нам откуда-то сверху. А может — просто закатное солнце греет спину.

— Давай, — сказала я. — Давай будем приезжать.

— Давай. Обязательно будем.

Где-то вдалеке скрипнула калитка, хотя ветра не было. И мне почудилось, что в сумерках мелькнул силуэт — сутулая фигура в тёмном платке. Но я моргнула, и видение исчезло.

Дом ждал нас. Дом помнил. А на стене, в той маленькой комнате, всё так же висел портрет бабы Нюры — и её проницательные глаза смотрели сквозь время, словно говоря: «Правильно, Мартушка. Правильно делаешь, что помнишь».