⏮️ Начало рассказа читать здесь:
Часть вторая: Расплата за красоту
Клавдия уехала через три дня, увозя с собой отрез алого крепдешина, который Елена с Светой выбирали в «Тканях» целый час, моток серебристой тесьмы, пуговицы-жемчужинки и подкладочную ткань. Вера сидела в углу магазина на стуле для покупателей, и её огромные глаза следили за каждым движением Светы с каким-то голодным интересом.
— Красивая у тебя девка, — сказала Клавдия Елене, пока Света примеряла ткань к лицу у зеркала. — Вся в тебя. А моя Верка… Врачи новое лечение назначили, говорят — экспериментальное. Может, поможет. Только дорогое очень.
— Поможет, обязательно поможет, — машинально ответила Елена, хотя, глядя на изжёлта-бледное лицо Веры, в это верилось с трудом.
Недели тянулись в томительном ожидании. Света каждый день заглядывала в почтовый ящик — вдруг тётя Клава напишет, что платье готово. Но писем не было. Зато однажды вечером раздался телефонный звонок.
— Готово твоё платье, красавица! — прокаркала в трубку Клавдия. — Приезжай примерять. Или я сама привезу на следующей неделе, когда с Веркой опять в больницу поедем.
Света не стала дожидаться следующей недели. В субботу утром она села на первый автобус и поехала в Малые Ключи.
Деревня встретила её запахом цветущей сирени и криками петухов. Дом Клавдии стоял на отшибе — большой, крепкий, с резными наличниками и железной крышей. Во дворе бродили куры, на завалинке грелся рыжий кот.
— Заждалась небось? — Клавдия встретила её на пороге. — Проходи, проходи. Вера в горнице лежит, опять ей плохо после процедур.
Платье висело в горнице на плечиках, и при виде его у Светы перехватило дыхание. Оно было великолепно — даже лучше, чем то, магазинное. Лиф облегал фигуру, как вторая кожа, юбка струилась алыми волнами, а пояс, расшитый серебряной нитью в замысловатые узоры, переливался на солнце, как настоящее сокровище.
— Примеряй! — скомандовала Клавдия.
Света разделась до комбинации, и Клавдия помогла ей влезть в платье. Оно село идеально, словно было сшито прямо на ней.
— Красавица! — всплеснула руками Клавдия. — Прямо королевна! Ну что, довольна?
— Очень! Тётя Клава, спасибо вам огромное!
— Погоди благодарить. Деньги давай, как договаривались.
Света достала из сумочки сложенные купюры — всё, что накопила за год.
— Маловато, — Клавдия пересчитала деньги. — Но ладно, сговор дороже денег. Платье твоё.
Когда Света переоделась обратно в свою одежду, Клавдия аккуратно упаковала платье в большую коробку из-под обуви.
— Носи на здоровье, — сказала она, и в голосе её звучало что-то странное, похожее на торжество. — И помни — за всё в жизни надо платить. За красоту особенно.
Обратная дорога показалась Свете бесконечной. Она прижимала к себе коробку с платьем, как сокровище, и представляла, как войдёт в актовый зал, как все ахнут…
Вечер выпускного настал быстрее, чем ожидалось. Весь день дома царила суматоха — Елена накручивала Свете волосы на бигуди, потом сооружала высокую причёску с локонами, Катя бегала вокруг и требовала, чтобы её тоже причесали «как принцессу».
Когда Света надела платье, Елена всплакнула:
— Доченька, какая же ты красивая! Прямо невеста!
— Мам, ну что ты, — смутилась Света, хотя в зеркале и сама видела — получилось волшебно. Алое платье превращало её из обычной девчонки в настоящую красавицу. Серебряное колье — подарок матери на восемнадцатилетие — идеально дополняло наряд.
Даже Григорий, увидев падчерицу, крякнул одобрительно:
— Ну, смотри там… это самое… веди себя прилично.
В актовом зале школы яблоку негде было упасть. Родители с фотоаппаратами, учителя в парадных костюмах, выпускники — девочки в платьях всех цветов радуги, мальчики в одинаковых тёмных костюмах.
Но когда Света вошла в зал, все действительно обернулись. Алое платье выделялось среди пастельных розовых и голубых нарядов одноклассниц, как рубин среди стёклышек.
— Света, ты просто… вау! — Ольга, лучшая подруга, схватила её за руки. — Где ты взяла такое платье? Это же лучше, чем то, из универмага!
— Тётя сшила, — скромно ответила Света, наслаждаясь восхищёнными взглядами.
Серёжа Новиков действительно пригласил её на первый танец. И на второй. И на третий. Они кружились под «Случайный вальс» Леонида Утёсова, и Свете казалось, что она парит над паркетом.
— Ты сегодня самая красивая, — шепнул Серёжа ей на ухо, и она покраснела, как её платье.
Праздник удался на славу. Света танцевала, смеялась, фотографировалась с одноклассниками. Платье ни разу не сковало движений, не помялось, словно было заколдовано оставаться идеальным.
Домой вернулась под утро, счастливая и уставшая. Аккуратно сняла платье, повесила на плечики. Ещё долго не могла заснуть от переполнявших эмоций.
Через три дня у Вовки Синицына был день рождения — восемнадцать лет, совершеннолетие. Собирались отмечать на даче у его родителей. Света опять надела алое платье — другого праздничного всё равно не было.
— Опять в нём? — удивилась Ольга. — Не надоело?
— Да что ты, — отмахнулась Света. — Такое красивое, жалко в шкафу держать!
На даче было весело — жарили шашлыки, танцевали под магнитофон, играли в волейбол. Света чувствовала себя прекрасно до того момента, пока они с компанией не пошли в кинотеатр «Родина» на вечерний сеанс.
Фильм шёл какой-то французский, с Аленом Делоном. Света сидела между Серёжей и Ольгой, когда вдруг почувствовала, как перед глазами всё поплыло. Голова закружилась так сильно, что пришлось схватиться за подлокотники кресла.
— Тебе плохо? — шепнула Ольга.
— Голова… кружится… — Света попыталась встать, но ноги не слушались.
Серёжа с Ольгой под руки вывели её из зала. На улице стало немного легче, но тошнота накатывала волнами.
— Может, скорую вызвать? — забеспокоился Серёжа.
— Не надо, домой отведите, — попросила Света.
Дома Елена всполошилась:
— Доченька, что с тобой? Ты вся белая!
— Голова болит, мам. И тошнит. Наверное, шашлык несвежий был…
Но на следующий день стало хуже. Света не могла встать с постели — комната вращалась, как карусель. Любой резкий звук отдавался в голове молотом. Елена вызвала участкового врача.
— Похоже на сильную интоксикацию, — пожилая докторша Раиса Павловна измерила давление, посмотрела горло. — Что ели, что пили?
— Да как все, ничего особенного…
— В больницу надо, анализы сдать.
В больнице Свету продержали неделю. Брали кровь, делали рентген, ставили капельницы. Но диагноз так и не поставили.
— Вегето-сосудистая дистония с астеническим синдромом, — наконец вынес вердикт заведующий отделением. — Нервное истощение на фоне переутомления. Может, инфекция какая-то атипичная. Выписываем домой, будете наблюдаться амбулаторно.
Дома Свете становилось всё хуже. Сначала начали неметь ноги — она просыпалась утром и несколько минут не могла встать, пока не разработает суставы. Потом начали выпадать волосы — целыми прядями оставались на подушке. Густая коса превратилась в жидкий хвостик.
— Что же это такое? — причитала Елена. — Доченька, может, в Москву поехать, в большую клинику?
— Мам, откуда деньги? — устало отвечала Света.
Она уже не вставала с постели. Друзья сначала приходили часто — приносили конспекты (Света так и не смогла сдать вступительные в техникум), рассказывали новости. Потом всё реже и реже. У всех началась новая жизнь — учёба, работа. А Света осталась в своей комнате, как в ловушке.
Зато участилось другое — визиты Клавдии. Она приезжала каждые две недели, якобы с Верой на процедуры, но Веру почти не привозила.
— Как себя чувствует наша красавица? — спрашивала она, заглядывая к Свете в комнату.
— Плохо, тётя Клава.
— Ничего, всё наладится. Вот Верка моя тоже совсем помирала, а теперь — глядишь — ожила. Врачи удивляются!
И действительно, по деревне пошли слухи, что Вера Медведева пошла на поправку. Начала вставать, ходить, даже в огороде матери помогать.
В один особенно тяжёлый день, когда Света не могла даже повернуть голову от боли, к Елене на фабрике подошла мастер Галина Ивановна.
— Слушай, Воронова, — сказала она. — У меня мать есть, она… ну, в общем, знающая женщина. Может, поможет твоей девочке? Врачи-то ничего не могут…
— Да я на всё согласна! — всплеснула руками Елена.
Вечером того же дня в их квартиру вошла пожилая женщина в тёмном платье и белом платке. Седые волосы были гладко зачёсаны, а глаза — молодые, пронзительно-синие — смотрели с таким вниманием, словно видели человека насквозь.
— Антонина Павловна, — представилась она. — Где больная?
Света лежала в полутьме — от света болели глаза. Антонина Павловна присела на край кровати, положила тёплую ладонь ей на лоб.
— Так-так, — пробормотала она. — Дело тёмное. Давайте-ка проверим.
Из большой сумки она достала церковную свечу, зажгла от спичек. Потом вынула три яйца.
— Свежие, сегодняшние, — пояснила Елене. — Без них никак.
Она начала водить яйцом по телу Светы — от макушки до пят, шепча какие-то слова. Потом разбила яйцо в банку с водой. Желток сразу почернел, белок свернулся уродливыми нитями.
— Порча, — коротко сказала Антонина Павловна. — Сильная, на смерть сделанная. Давайте всю одежду, что дочь носила перед болезнью.
Елена принесла вещи Светы. Антонина Павловна водила свечой над каждой, и пламя горело ровно. Но когда очередь дошла до алого платья, свеча вдруг затрещала, как сырые дрова в печи, воск потёк чёрными струйками.
— Вот оно! — Антонина Павловна отшатнулась. — Платье проклятое! Кто шил?
— Золовка мужа, Клавдия из Малых Ключей, — испуганно ответила Елена.
— Знаю я её. И дочь её знаю. Колдуньи обе, из рода в род передаётся. Где платье брали?
— Сшила она для Светочки на выпускной…
Антонина Павловна взяла платье в руки — осторожно, двумя пальцами, словно змею ядовитую. Начала осматривать швы изнутри.
— Где пояс? Вот он… Сейчас посмотрим.
Она достала маленькие ножницы, распорола край пояса. Изнутри выпал маленький свёрток — кусочек чёрной ткани, туго скрученный.
— Не трогайте! — крикнула она, когда Елена потянулась посмотреть. — Читать умеете?
На ткани корявым почерком было выведено: «Платье куплено. То смерть оплачена».
— Подклад смертный, — Антонина Павловна завернула находку в газету. — Переклад называется. Забрала здоровье у вашей дочери и своей отдала. Потому и поправляется Верка Медведева. За чужой счёт.
— Что же делать? — Елена заплакала. — Как помочь?
— Платье сжечь немедленно. Подклад — тоже, но особым образом. Я сама сделаю. И молитвы читать сорок дней. Выживет девочка, только время нужно.
Платье сожгли во дворе в ту же ночь. Оно горело странно — с треском, чёрным дымом, словно сопротивлялось. Когда от него остался только пепел, Антонина Павловна собрала его в банку и унесла с собой.
— Теперь ждите. И про Клавдию эту забудьте. Пусть с дочерью своей век доживает — недолго им осталось. Такие дела даром не проходят.
Света начала поправляться не сразу. Сначала просто перестала худеть. Потом вернулся аппетит. Через месяц смогла сесть в кровати. Через два — встать. К осени уже ходила по квартире, опираясь на стену.
Клавдия больше не приезжала. По слухам, Вера после недолгого улучшения опять слегла и умерла к Новому году. А сама Клавдия — через месяц после дочери. Нашли её в доме, в той самой горнице, где висело алое платье.
Света выздоровела окончательно к весне. Поступила на вечернее в текстильный техникум, устроилась на фабрику. Вышла замуж за Серёжу Новикова, родила двоих детей. Но платья красного цвета не носила больше никогда.
И когда дочери спрашивали почему, она отвечала просто: «Некоторые подарки судьбы — это долговые расписки, написанные невидимыми чернилами. Текст проявляется, только когда приходит время платить. И самое страшное — когда расплачиваешься своим счастьем или даже жизнью. Как будто кто-то переписал долг на твоё имя, а ты и не знал».
© Оккультный Советник. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
