История от подписчицы в моей литературной обработке.
Часть первая
Елена Петровна разрезала небольшой творожный торт на две части и тяжело опустилась на стул. Пятьдесят лет — солидная дата, а отмечать не с кем. В маленькой кухне сидели только она и её семидесятилетняя мама, Валентина Ивановна.
«С днём рождения, доченька», — старушка подняла чашку с чаем дрожащей рукой. «Дай Бог тебе здоровья и счастья».
«Какое там счастье, мам», — Елена горько усмехнулась, помешивая сахар в своей чашке. «Ни мужа, ни детей. Одни неудачи».
Валентина Ивановна поставила чашку на блюдце и долго смотрела на дочь. Морщинистое лицо исказила гримаса боли.
«Знаешь, Леночка», — начала она тихо. «Три дня назад на рынке со мной странная история приключилась. Задела я случайно какую-то цыганку у овощного ряда. Думала, сейчас ругаться начнёт, как они умеют. Но она на меня посмотрела внимательно так, будто насквозь видит, и говорит: «Вижу я — тебя и так жизнь обидела. Отца твоего мать прокляла, а ты и дочь твоя горюшка хлебнули»».
«Что за бред?» — Елена нахмурилась.
«Я тоже так подумала сначала. А потом… вспомнила кое-что. То, о чём никогда не рассказывала».
Валентина Ивановна встала, подошла к окну. За стеклом падал мокрый снег.
«Моя мама, твоя бабушка Марфа, восьмым ребёнком беременная ходила. Я старшая была, пятнадцать лет мне тогда исполнилось. Помню ту ночь, как вчера было…»
Старушка закрыла глаза, погружаясь в воспоминания.
«Уложила я малышей спать — шестеро их было, кроме меня. Сама в горнице сижу, штопаю что-то. Родителей дома нет. Вдруг слышу — в сенях голоса. Мать с отцом ругаются. Отец мой, Иван Семёнович, гулёна был известный. Вся деревня судачила. А тут мать, видно, узнала про очередную его пассию».
«И что было дальше?» — Елена придвинулась ближе.
«А дальше… страшное было. Наутро отец вещи собрал. Обнял нас всех по очереди и говорит: «Прощайте, детки. Ухожу я. В соседней деревне меня новая семья ждёт». Мать как закричит! Как заголосит!»
Валентина Ивановна заплакала, вытирая слёзы платком.
«Кричала она: «Да будь ты проклят, Иван! И дети твои пусть так же мучаются! Чтоб род твой весь извёлся, чтоб никого на свете не осталось!» И упала без чувств. В ту же ночь выкидыш у неё случился. А через неделю померла».
«Господи…» — прошептала Елена.
«Нас, семерых, по родственникам разобрали. И знаешь что? Все погибли. Все до единого, кроме меня».
Валентина Ивановна села обратно за стол, налила себе воды.
«Петенька под комбайн попал — восемнадцать лет было. Полину в девятнадцать лет изнасиловали, не выдержала позора — повесилась. Беременная была… Любаша замуж вышла, муж до смерти избил. Виктор в лагерях сгинул, невинно осуждённый. Галина пять раз беременела — все дети мёртвыми рождались. С горя запила, в тридцать два года померла. А Демьян… Демьян наша гордость был. Инженером стал, семью завёл. Поехали в Крым отдыхать — автобус в пропасть сорвался. Вся семья погибла».
«Мама, но это же… это совпадение», — Елена пыталась найти рациональное объяснение.
«Совпадение?» — Валентина Ивановна покачала головой. «А то, что из моих шестерых детей в живых только ты осталась — тоже совпадение? Вспомни, как они уходили».
Елена вздрогнула. Она помнила. Маришка умерла при родах вместе с ребёнком. Толя и Коля утонули на рыбалке. Серёжу забили насмерть, перепутав с кем-то. Вику нашли мёртвой дома — причину смерти так и не установили.
«И знаешь, что я заметила?» — продолжала мать. «Между смертями всегда был промежуток — шесть дней, шесть месяцев или шесть лет. А у Любы и Серёжи даты смерти совпадают — шестое июня. И умерли одинаково — убитые».
«Что же делать?» — Елена схватилась за голову.
«Не знаю, доченька. Я в церковь ходила, с батюшкой говорила. Отец Николай сказал, что в православии нет проклятий. Что всё это суеверия».
Елена встала, прошлась по кухне.
«А может, и правда суеверия? Может, просто так судьба сложилась?»
«Может быть», — вздохнула Валентина Ивановна. «Только вот что странно — из всех детей в каждом поколении выживает только старший. Я — старшая из семерых. Ты — старшая из шестерых. Случайность ли?»
«Давай сходим к соседке, ну той, что живёт в двадцатой квартире, – предложила Елена. – Кажется, её Ольгой зовут? Говорят, что она экстрасенс. Вот только, может неудобно в такой поздний час?»
«Конечно же! – обрадовалась Валентина Ивановна. – Мне Антонина из соседнего подъезда рассказывала, что эта Ольга её внучку от испуга вылечила!»
Двери им открыла моложавая женщина без возраста с добрыми карими глазами. Она внимательно посмотрела на Елену и её мать, и пригласила их войти, ничего не спрашивая. От чая они отказалась, и сели на краешек дивана.
«Знаете, мы не случайно к вам пришли…», — начала Елена.
«Знаю, – ответила Ольга. – Я, как бы это объяснить… чувствую людей. Вижу их боль. И от вас такая тоска идёт, такое горе…»
«Вы ясновидящая?» — спросила Елена.
«Да. И моя бабушка такая же была, и прабабушка. Они говорили, что это дар и проклятие одновременно. А вот мама моя, царствие ей небесное, была вполне обычным человеком».
Валентина Ивановна внимательно посмотрела на Ольгу.
«А что вы можете сказать про материнское проклятие?»
Ольга помолчала, потом тихо ответила:
«Проклятие матери — самое страшное, что может быть. Особенно если мать проклинает в момент сильной боли, предательства. Но знаете что? Любое проклятие можно снять. Любовью, прощением, молитвой».
«Как?» — Елена подалась вперёд.
«Я могу попробовать помочь. Если хотите, конечно».
Елена переглянулась с матерью. В глазах старушки читалась надежда.
«Мы хотим», — твёрдо сказала Елена.
⏭️ Перейти к чтению следующей части рассказа:
© Михаил Вяземский. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
