Мы вышли из комнаты и прошли на кухню. Я открыла окно — в дом ворвался запах нагретой солнцем травы, и вдруг с сеновала донёсся какой-то шорох.
— Мам, там кто-то есть! — Лиза прижалась ко мне.
— Не бойся. Наверное, мыши.
Но я вспомнила другое. Кошек у бабы Нюры никогда не водилось. Зато в сарае жила ласка Рыжуля— юркий рыжеватый зверёк с острой мордочкой. Жила сама по себе, мышей ловила, иногда цыплят таскала. От людей пряталась, близко не подпускала. Но вот коня Савраску — его Рыжуля просто обожала.
Каждое утро бабушка находила гриву Буяна спутанной в немыслимые колтуны. Расчёсывала, ругалась на ласку такими словами, каких я от неё больше никогда не слышала. А наутро — всё сначала.
— Вот же тварь неугомонная, — ворчала бабушка, выбирая репьи из гривы. — Чего тебе от него надо?
Только много лет спустя я узнала, что ласкам нравится конский пот — соли в нём какие-то особенные. А вот если бы баба Нюра поселила к Савраске козу, то Рыжуля бы ни за что в конюшню не заходила. Ласки коз терпеть не могут! Но тогда откуда бабе Нюре было это знать?
— А Савраска красивый был? — спросила Лиза.
— Красивый. С белой звездой во лбу. Бабушка его очень любила, хоть и ворчала на ласку.
Мы вышли во двор. Конюшня давно пустовала, крыша просела, но запах сена и лошадей будто въелся в эти стены навечно. А рядом, у забора, на старой колоде для рубки дров лежала медвежья шкура — выцветшая, побитая молью, но всё ещё узнаваемая.
— Ой, мам, это медведь? — Лиза осторожно потрогала мех.
— Был когда-то. Охотник бабе Нюре подарил, за то, что жену его от бесплодия вылечила.
Я подняла шкуру, встряхнула. Посыпалась труха, но мех ещё держался крепко. Эта шкура была особенной — на ней спали гости, потому что баба Нюра говорила: сон на медвежьей шкуре силу даёт и хвори отгоняет. А ещё она брала её с собой на свадьбы…
— Зачем на свадьбы-то? — удивилась Лиза.
— Молодых благословить. Медведь — зверь особенный. Баба Нюра никогда не называла его этим словом, только Хозяином тайги, Потапычем или Бером.
— Почему?
— Говорила: имя — это сила. Назовёшь зверя настоящим именем — призовёшь. А оно тебе надо, чтобы Хозяин тайги к тебе во двор заявился?
Лиза задумалась, переваривая услышанное. А я вспомнила, как баба Нюра объясняла мне: «Медведь — он ведает. Не знает, а именно ведает, чует нутром. Потому и берлога — логово Бера. А мёд он находит не потому, что умный, а потому что с лесом заодно».
— Мам, а баба Нюра всегда такой была? Ну, ведуньей?
Я задумалась. Этот вопрос я и сама когда-то задавала.
— Нет, не всегда. Дар к ней пришёл после войны.
В войну баба Нюра была молодой женщиной, только-только замуж вышла. Муж ушёл на фронт и не вернулся — погиб под Сталинградом. Она осталась одна с маленьким сыном на руках, моим дедом. Голодали, холодали, выживали как могли.
А потом, уже после победы, случилось что-то странное. Бабушка никогда не рассказывала подробностей, только обмолвилась однажды: «Между жизнью и смертью стояла три дня. А когда вернулась — уже другая была. Видеть стала то, что другим не видно».
То ли болезнь какая тяжёлая, то ли ещё что — не знаю. Но с тех пор к ней и потянулись люди. Сначала соседки, потом из других деревень, потом из райцентра, а там и со всей области.
— Мам, а баба Нюра злых людей наказывала? — вдруг спросила Лиза. — Ну, порчу наводила или проклинала?
— Никогда.
Это я помнила твёрдо. Она говорила: «Не моё дело карать. На то небеса есть. Сами воздадут кому положено. А я в чужую судьбу с топором лезть не стану». Но вот одну историю я помню очень хорошо. И об этом — в следующий раз. Продолжение следует.
© Ведьмина обитель. При копировании данной публикации, вам необходимо указать авторство и активную ссылку на мой канал!
👨🎓 Школа Деревенского Колдовства
👨🎓 Школа Магического Травничества
👨🎓 Школа Таро
Для связи со мной: marta.lebedeff@yandex.ru
