Елена Григорьевна преподавала литературу в вечерней школе. Тридцать восемь лет, никогда не была замужем — всё как-то не складывалось. Жила в старой «хрущёвке» на пятом этаже, где из окна кухни были видны тополя и кусочек неба.
После уроков она подолгу сидела в пустом классе, проверяя тетради. Ученики у неё были взрослые — кто в своё время не доучился, кто решил получить аттестат уже в зрелом возрасте. Она любила их искренне, эти усталые лица, эти натруженные руки, выводящие неровные строчки сочинений.
Дома её встречала только тишина. Иногда она включала телевизор для фона, но чаще просто читала или вязала. По выходным ездила на дачу к подруге — та звала переехать к ней насовсем, но Елена Григорьевна не могла оставить своих учеников.
В тот октябрьский вечер она задержалась дольше обычного — готовила открытый урок по Цветаевой. Дождь хлестал по окнам, ветер срывал последние листья с деревьев. Когда она вышла из школы, на крыльце сидела кошка. Чёрная, мокрая насквозь, с белым пятном на груди, похожим на звезду.
«Ну что ты здесь делаешь, милая?» — присела Елена Григорьевна. Кошка подняла голову, и учительница ахнула — у неё на лапах лежали четыре котёнка, совсем крошечные, слепые ещё.
Кошка смотрела так, словно спрашивала: «Что мне делать? Куда идти?»
Елена Григорьевна сняла свой плащ, завернула семейство и понесла домой. Соседка на лестничной площадке покачала головой: «С ума сошла? Пять котов!»
Дома она устроила кошку с котятами в коробке возле батареи. Нашлось старое полотенце, блюдце молока. Кошка ела жадно, потом принялась кормить малышей. Елена Григорьевна сидела рядом на полу и думала: «Господи, ну что я наделала? Мне самой едва хватает…»
Утром побежала в ветклинику. Пожилой ветеринар осмотрел находку: «Кошка истощена, но здорова. Котята слабенькие, одному — видите? — лапка повреждена, возможно, врождённый дефект. Хромать будет всегда».
«Сколько им?»
«Дня три-четыре от роду. Выкормить можно, но хлопотно будет».
Елена Григорьевна купила специальную смесь, бутылочки, витамины. Половина зарплаты ушла сразу. «Ничего, — думала она, — макароны поем этот месяц».
Ночами вставала каждые два часа — кормить малышей. Кошка-мать — она назвала её Муркой, просто и по-домашнему — смотрела с благодарностью, но молока у неё почти не было.
На работе коллеги заметили: «Елена Григорьевна, вы какая-то осунувшаяся».
«Да так, не высыпаюсь».
Один из учеников, Николай, слесарь с завода, после урока подошёл:
«Елена Григорьевна, у вас всё в порядке? Может, помощь какая нужна?»
Она махнула рукой, а потом, неожиданно для себя, рассказала про котят. Николай выслушал внимательно:
«У меня мать одна живёт, всё кота хочет. Как подрастут — возьмём одного, можно?»
Так нашёлся первый хозяин.
Потом подключились другие. Уборщица тётя Маша сказала, что её внучка мечтает о котёнке. Молодая учительница математики призналась, что давно хочет завести кота, да всё не решается.
К декабрю трёх котят пристроили. Четвёртого — того, с больной лапкой — никто не хотел брать.
«Ну что ж, — вздохнула Елена Григорьевна, — останешься с нами. Будешь Байроном — он тоже хромал, но это не мешало ему быть гением».
К Новому году квартира преобразилась. Хромая лапка не мешала котёнку носиться по комнате, Мурка величественно возлежала на диване. Елена Григорьевна больше не включала телевизор для фона — теперь дом был полон жизни.
На новогоднем вечере в школе Николай подошёл к ней:
«Елена Григорьевна, я тут подумал… Мать моя вашего котёнка обожает, говорит, самый ласковый на свете. Хотела вас в гости пригласить, посмотреть, как он устроился».
Елена Григорьевна смутилась, но согласилась.
Мать Николая, Анна Петровна, оказалась милейшей женщиной. Котёнок Кузя — встретил учительницу как родную, тёрся об ноги, мурлыкал.
«Спасибо вам, — сказала Анна Петровна. — Я после смерти мужа совсем было руки опустила. А этот шалун — он же жить заставляет! Встать надо, покормить, поиграть».
Стали встречаться — то у Анны Петровны чай пить, то Елена Григорьевна их к себе приглашала. Николай помог починить капающий кран, поклеить обои на кухне. Как-то принёс гитару:
«Вы же Цветаеву любите? А я немного играю, давайте попробуем романсы?»
Оказалось, у него приятный баритон. Сидели на кухне, пели: «Мне нравится, что вы больны не мной», Мурка дремала на подоконнике, Байрон устроился на коленях у Елены Григорьевны.
В марте Николай сказал просто:
«Елена Григорьевна, а давайте поженимся? Я понимаю, я простой слесарь, вы — учитель… Но мне с вами хорошо. И мама вас обожает. И коты наши — родственники уже».
Елена Григорьевна растерялась:
«Николай, но вам же тридцать два, а мне…»
«А какая разница? Мы же не для людей живём».
Свадьбу сыграли скромную, в мае. Анна Петровна плакала от счастья. Ученики Елены Григорьевны подарили огромный букет сирени. А коты… коты просто были рядом — Мурка, Байрон и Кузя, которого отдали Анне Петровне.
Через год у них родилась дочь. Назвали Мариной — в честь Цветаевой. Когда принесли её из роддома, Мурка подошла, обнюхала свёрток, и легла рядом с кроваткой — охранять.
«Видишь, — сказал Николай, — она знает, что Маринка — тоже наш котёнок. Только человеческий».
Елена Григорьевна смотрела на свою новую жизнь — муж, дочь, свекровь, ставшая родной матерью, коты, уютный дом — и думала о том, что всё началось с октябрьского дождя и чёрной кошки с белой звездой на груди.
Байрон дожил до восемнадцати лет. Хромота не мешала ему быть самым ловким охотником на даче. Когда Маринка подросла, он стал её лучшим другом — терпел все её игры, никогда не царапался.
А Мурка? Мурка прожила аж двадцать — невероятный возраст для кошки. Она видела, как Маринка пошла в первый класс, как получила аттестат, как поступила в университет на филологический — «По стопам мамы».
В последний свой день Мурка забралась на колени к Елене Григорьевне, посмотрела в глаза тем самым взглядом, каким смотрела в октябрьский дождь много лет назад. Только теперь это был не вопрос, а благодарность. И тихое: «Я выполнила своё предназначение. Я принесла тебе счастье».
© Оккультный Советник. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
