Елена Петровна вытирала пыль с полок и то и дело поглядывала в окно — не едут ли? Завтра суббота, обещались все приехать: и Катя с новым мужем, и Витя с Наташей.
— Петрович! — крикнула она мужу. — Ты стулья из сарая принёс?
— Принёс, принёс, — отозвался тот из соседней комнаты. — Чего ты так нервничаешь?
— Да не нервничаю я… — Елена Петровна вздохнула и присела на диван. — Просто этот Катькин новый… Павел его зовут. Что-то не по душе он мне.
— А чем не угодил-то?
— Да всем! Тощий какой-то, бледный как полотно. И взгляд… не знаю. Вдруг опять как с первыми двумя будет? Те-то красавцы были с виду, а толку? Один пил, второй руки распускал.
В этот момент во двор забежал соседский кот — весь чёрный, только на груди белое пятно. Елена Петровна как раз вышла на крыльцо и увидела, как он подкрался к миске их Барсика.
— Ах ты, бродяга! — всплеснула руками хозяйка, но не стала прогонять. Кот был худющий, рёбра торчат, ухо надорвано. — Господи, да что ж это Зинка-то своего кота совсем не кормит? Эй, чёрный, не бойся, ешь давай.
Кот испуганно дёрнулся, но от миски не отошёл — видно, голод сильнее страха был.
— Лень ей, видать, животину кормить, — проворчала Елена Петровна. — Ладно, пусть ест. Барсику ещё положу.
***
В субботу к одиннадцати все съехались. Стол накрыли в большой комнате, расселись шумно, весело.
— Мам, познакомься, это Павел, — Катя сияла, держа мужа под руку.
Павел неловко поклонился, сел на краешек стула. Длинный, нескладный, он всё время ёрзал, спрашивал соседей:
— Вам удобно? Может, я подвинусь? Места хватает?
— Паш, да успокойся ты, — Катя погладила его по руке. — Всем места хватит.
Елена Петровна исподтишка наблюдала за зятем. «Нервный какой-то, — думала она. — И руки дрожат. Не пьёт ли?»
После второй рюмки Павел осмелел, начал рассказывать смешные истории из своей практики — он ветеринаром работал. Все смеялись, даже угрюмый обычно Витя.
— А у меня на приёме как-то был попугай, — рассказывал Павел, — который ругался исключительно цитатами из Шекспира! Хозяйка говорит: «Доктор, сделайте что-нибудь!» А я что могу сделать? Культурная птица!
Все захохотали. Только Елена Петровна улыбнулась кисло. «Болтун, — подумала она. — Все они сначала милые».
— Пойду-ка я за пирогом, — сказала она и направилась в летнюю кухню.
Дверь была приоткрыта. Елена Петровна хотела войти, но замерла на пороге. На полу сидел на корточках Павел и гладил того самого чёрного соседского кота.
— Ну что ты дрожишь, глупыш? — говорил он тихо. — Никто тебя не обидит. Ешь, ешь, я вижу — ты голодный. Эй, Барсик! — позвал он хозяйского кота. — Иди сюда, тут на двоих хватит. Не ссорьтесь, ребята.
Елена Петровна стояла тихо, боясь пошевелиться. Павел поднялся, отряхнул колени и тут заметил её.
— Ой, Елена Петровна! Я тут… коты у вас славные. Этот чёрный — соседский, да?
— Соседский, — кивнула она, чувствуя, как что-то теплеет у неё в груди. — Прибился тут, кормлю иногда.
— Правильно делаете, — серьёзно сказал Павел. — Я всегда говорю: если человек животных не обижает — значит, добрый. У нас с Катей кошка есть, Дуся. Сначала меня боялась, а теперь на коленях спит.
— Дуся? — переспросила Елена Петровна и вдруг улыбнулась. — Хорошее имя. Слушай, Павел… помоги-ка мне пирог донести.
— Конечно! — он бросился к столу. — Ой, а это что? Хворост?!
— Хворост, — кивнула Елена Петровна. — Вчера напекла.
— Мама моя такой же пекла… — Павел замер с блюдом в руках, и в глазах у него что-то блеснуло. — Давно её нет уже…
— Понесли, — мягко сказала Елена Петровна. — Остынет же.
За столом она незаметно наблюдала, как Павел подкладывает Кате лучшие куски, как наливает ей чай, не дожидаясь просьбы, как смотрит на неё — тепло и бережно.
«А ведь хороший парень, — вдруг подумала она. — Нескладный, да. Но хороший».
***
Когда стали расходиться, Елена Петровна сунула внукам конфет, всем дала по банке сметаны. А потом подошла к Павлу и протянула пакет.
— Это что? — удивился он.
— Хворост. Домой возьми, к чаю.
— Елена Петровна… — Павел растерялся. — Спасибо вам огромное! Я… я так люблю хворост!
— Знаю, — усмехнулась она. — Идите уже, поздно.
Катя обняла мать на прощание и шепнула:
— Спасибо, мам. Я знала, что он тебе понравится.
— Иди, иди, — отмахнулась Елена Петровна, но по щеке у неё скатилась слезинка.
Когда все уехали, она вышла во двор. Барсик лениво ел из своей миски. Чёрный кот сидел неподалёку и жалобно смотрел.
— Так, — сказала Елена Петровна решительно. — Петрович! Неси ещё одну миску! Будем теперь из двух кормить, чтоб не ссорились.
— Зачем? — высунулся муж из дома.
— Затем! Если Павел говорит, что животных обижать нельзя — значит, нельзя. Хороший он парень, Петрович. Я ошибалась.
С того дня во дворе стояли две миски. Чёрный кот постепенно отъелся, подружился с Барсиком, и Елена Петровна дала ему кличку — Уголёк.
А когда через месяц Катя с Павлом приехали в гости, Елена Петровна первым делом повела зятя показывать:
— Смотри, Паша, мы его Угольком назвали. Совсем ручной стал!
Павел присел на корточки, и Уголёк, уже не боясь, потёрся о его колено.
— Красавец, — сказал Павел. — Елена Петровна, а можно я вам иногда корм буду привозить? У меня на работе остаётся хороший, лечебный.
— Привози, — кивнула она и вдруг добавила: — Сынок.
Павел поднял на неё глаза, и она увидела в них столько благодарности, что снова прослезилась.
— Ну что вы стоите? — крикнула она, пряча смущение за напускной строгостью. — Марш в дом, чай стынет! И хворост свежий есть!
Когда зимой ударили морозы, оба кота перебрались в дом. А Елена Петровна, глядя, как они мирно спят на коврике у печки, часто вспоминала тот день, когда увидела, как её нескладный зять гладит чужого голодного кота.
«Правильно Павел говорит, — думала она. — По котам человека видно. Не ошиблась я в нём. Хороший человек».
© Михаил Вяземский. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
