Часть вторая
«Спасибо, мы пешком прогуляемся», — сказал Павел, инстинктивно придвигаясь ближе к жене. Потом он не мог объяснить, почему отказался. Просто что-то кольнуло внутри, как колет в груди перед грозой.
«Жаль, очень жаль», — протянул велорикша, и его губы растянулись в улыбке, которая не затронула глаз. «Я бы показал вам такие красоты… Ну что ж, может быть, в другой раз».
Он нажал на педали и растворился в вечерних сумерках так быстро, словно его и не было. Только запах остался — странный, сладковатый, похожий на аромат увядающих цветов.
«Какой-то он странный», — сказала Вера, поёживаясь. «У меня от него мурашки по коже. Знаешь, как бывает, когда чувствуешь на себе недобрый взгляд? Вроде и не смотрит никто, а спина холодеет».
«Не говори глупостей», — Павел обнял её за плечи, но сам почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Просто местный зазывала, хотел заработать на туристах».
Они вернулись в отель молча, каждый погружённый в свои мысли. Вера старалась стряхнуть с себя странное ощущение, оставшееся после встречи с велорикшей, но оно липло к ней, как паутина.
Ночью духота стояла невыносимая. Кондиционер работал на полную мощность, но воздух оставался густым и тяжёлым, как перед бурей. Вера ворочалась в постели, путаясь во влажных от пота простынях. Павел спал рядом, раскинув руки, и его дыхание было единственным звуком в комнате, не считая монотонного гудения кондиционера.
Около трёх часов ночи Вера сдалась. Накинув лёгкий халатик, она вышла на балкон. Луна висела над морем, огромная и жёлтая, как переспелая дыня. Море дышало медленно и тяжело, накатывая на берег сонные волны.
«Последняя ночь», — подумала Вера с грустью. «Завтра в это время мы уже будем дома, и всё это покажется сном. Дети будут рассказывать о своих приключениях у бабушки, Елена Петровна станет выпытывать подробности, а я буду сидеть в учительской, пить невкусный чай из термоса и вспоминать этот запах моря».
Что-то потянуло её вниз, во двор отеля. Позже она не могла объяснить, что именно. Может быть, хотелось ещё раз пройтись по дорожкам между пальмами, может быть, просто не спалось. А может быть — и эта мысль пришла ей в голову гораздо позже — что-то или кто-то позвал её.
Она спустилась по лестнице, стараясь не шуметь. В холле дремал ночной портье, уткнувшись носом в газету. Вера проскользнула мимо него и вышла на улицу.
И замерла.
Прямо перед входом в отель стоял небольшой автобус. Чёрный, весь чёрный, от колёс до крыши. Даже стёкла были затонированы так густо, что казались нарисованными углём. На окнах колыхались чёрные прозрачные занавески, и сквозь них… сквозь них Вера увидела то, что заставило её сердце пропустить удар.
Гроб.
Обычный деревянный гроб, установленный вдоль салона. И вокруг него — лица. Бледные, неподвижные лица, которые смотрели на неё сквозь занавески. Смотрели не мигая, как смотрят восковые фигуры в музее.
«Это катафалк», — пронеслось в голове у Веры. «Но что он делает здесь, посреди ночи? Неужели кто-то умер в отеле?»
И тут водительское окно опустилось. Медленно, с тихим электрическим жужжанием. И в проёме показалось лицо. То самое лицо, которое она видела несколько часов назад. Велорикша смотрел на неё и улыбался той же самой улыбкой, от которой стыла кровь.
«Добро пожаловать!» — сказал он своим гнусавым голосом. «Как раз два места! Я же говорил, что покажу вам такие красоты… Поедемте, не стоит заставлять остальных ждать».
Он сделал приглашающий жест рукой, и Вера увидела, что его пальцы неестественно длинные и тонкие, как ветки засохшего дерева.
Лица в автобусе повернулись к ней синхронно, как по команде. И все они улыбались. Одинаково. Страшно.
Вера не помнила, как добежала до номера. Помнила только, что лестница казалась бесконечной, а ноги — ватными. Она ворвалась в комнату, захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной, тяжело дыша.
«Вера? Что случилось?» — Павел проснулся и сел в кровати, протирая глаза. «Ты куда ходила?»
Она хотела рассказать ему всё — про автобус, про гроб, про велорикшу с его жуткой улыбкой. Но слова застряли в горле. Что, если он не поверит? Что, если решит, что у неё от жары крыша поехала?
«Никуда», — прошептала она, забираясь под одеяло. «Мне приснился кошмар. Страшный сон».
«Иди сюда», — Павел обнял её, и она прижалась к нему, чувствуя, как колотится сердце. «Это всё нервы. Завтра домой, вот ты и переволновалась».
Но Вера знала, что это был не сон. Лицо велорикши стояло перед глазами, даже когда она закрывала их. И эти слова — «как раз два места». Два места в катафалке. Два места в гробу. Два места… где?
К утру у неё поднялась температура. Сначала небольшая, потом всё выше и выше. Голова раскалывалась, перед глазами плыли цветные круги. Павел метался по номеру, собирая вещи и одновременно пытаясь сбить ей жар мокрым полотенцем.
«Может, вызвать врача?» — спрашивал он в десятый раз.
«Нет, не надо. Это просто перегрелась на солнце. Тепловой удар, наверное. Давай просто поедем в аэропорт, в самолёте мне станет лучше».
Но лучше не становилось. Пока они ехали в такси, Вера то проваливалась в забытьё, то приходила в себя. И каждый раз, открывая глаза, она с ужасом смотрела на водителя — а вдруг это снова он? Но нет, за рулём сидел обычный турок, весело болтающий о футболе.
В аэропорту было людно и шумно. Вера держалась за Павла, как утопающий за соломинку. Очередь на регистрацию двигалась медленно, мучительно медленно. А время утекало сквозь пальцы.
«Господи, мы же опоздаем!» — Павел смотрел на часы с отчаянием. «Регистрация уже закрывается!»
Они подбежали к стойке в последний момент. Девушка за стойкой нахмурилась, глядя на часы, но всё же взяла их паспорта.
«Вам повезло», — сказала она. «Ещё две минуты, и мы бы закрыли регистрацию. Но у нас как раз осталось два места. Последние два места в самолёте».
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. «Как раз два места». Эти слова преследовали её.
Они бежали к выходу на посадку, Павел тащил сумки, Вера едва переставляла ноги. Коридор казался бесконечным тоннелем, в конце которого маячил выход к самолёту.
У выхода стоял служащий аэропорта, проверяющий посадочные талоны. Высокий, худой, в форменной одежде. Вера протянула ему документы, не поднимая глаз. Она боялась смотреть. Боялась увидеть то, что уже знала.
«Добро пожаловать!» — раздался знакомый гнусавый голос. «Как раз два места! Я же говорил, что мы ещё встретимся. Третий раз, как в сказке. Теперь вы уже не сможете отказаться».
Вера медленно подняла голову. Велорикша смотрел на неё из-под форменной фуражки. Та же улыбка, те же пустые глаза, в которых не было ничего человеческого. Только тьма. Бесконечная, засасывающая тьма.
«Это ангел смерти», — вдруг с кристальной ясностью поняла Вера. «Он пришёл за нами. Три раза предлагал, и на третий мы должны были согласиться. Сесть в его транспорт. Велотакси, катафалк, самолёт — не важно. Важно только, что мы должны были поехать с ним. В последнее путешествие».
«Нет», — прошептала она, отступая назад. «Нет, мы не полетим».
«Вера, что ты делаешь?» — Павел схватил её за руку. «Самолёт же улетит!»
«Пусть улетает. Мы полетим другим».
Она развернулась и пошла прочь, таща за собой ошеломлённого мужа. Велорикша смотрел им вслед, и его улыбка медленно гасла, как гаснет свеча на ветру.
«Жаль», — донеслось им в спину. «Очень жаль. Я показал бы вам такие красоты…»
Они улетели следующим рейсом, через три часа. Обычным рейсом, с обычными стюардессами и обычными пассажирами. Пришлось покупать новые билеты — от первоначальных Вера избавилась, порвав их в клочья прямо в аэропорту. Павел не стал возражать, хотя это стоило им почти все оставшиеся деньги.
Вера всю дорогу молчала, сжимая руку Павла так сильно, что у него затекли пальцы.
Только дома, когда дети радостно повисли на них, когда баба Нюра заохала над их загаром, когда жизнь вернулась в привычное русло, Вера решилась рассказать Павлу правду. Всю правду про ночной катафалк и про то, что она поняла в аэропорту.
Павел слушал молча, не перебивая. А потом сказал:
«Знаешь, я тебе кое-что не рассказал. Когда мы ждали следующий рейс, я пошёл в справочную. Хотел узнать, что с нашим первым рейсом — может, можно было вернуть хотя бы часть денег за билеты. Девушка за стойкой долго что-то искала в компьютере, потом подозвала начальника. Они вдвоём смотрели на наши порванные билеты, потом на экран. А потом начальник сказал странную вещь. Сказал, что рейса с таким номером сегодня не было. И вообще никогда не было. В их расписании такого рейса не существует».
«Но мы же проходили регистрацию!» — прошептала Вера.
«Вот именно. Мы стояли у выхода на посадку. Тот человек взял наши билеты. А потом… потом мы развернулись и ушли. И оказалось, что этого рейса никогда не существовало. Как будто мы проходили регистрацию в никуда».
Они сидели на кухне их маленькой квартирки, пили чай — обычный, из пакетиков, не турецкий — и молчали. За окном шёл дождь, обычный осенний дождь средней полосы.
«Знаешь, о чём я думаю?» — наконец сказала Вера. «Может быть, нам дали второй шанс. Потому что мы так долго ждали этой поездки. Потому что так сильно хотели. Может быть, кто-то там, наверху, решил, что мы заслужили ещё немного времени».
«Может быть», — согласился Павел. «А может, ты просто вовремя поняла, что к чему. Увидела то, что я не увидел».
«Он был такой настойчивый», — Вера поёжилась. «Три раза предлагал. Как в сказке — три попытки, три испытания».
«И ты прошла», — Павел взял её руку. «Мы прошли».
С тех пор прошло много лет. Дети выросли, появились внуки. Вера и Павел больше никогда не ездили в Анталью. Да и вообще перестали летать самолётами — предпочитали поезда. Медленно, зато надёжно.
Но иногда, когда Вера видела по телевизору рекламу турецких курортов, она вспоминала то лицо. Велорикшу с его гнусавым голосом и пустыми глазами. И каждый раз думала об одном и том же.
О тех, кто согласился на первое предложение. Сел в велотакси тёплым вечером и поехал смотреть «такие красоты». О тех, кто не распознал, не почувствовал, не испугался.
Где они теперь? Какие красоты им показали?
И правда ли, что смерть всегда даёт три шанса? Или это было исключение, личная прихоть того, кто собирает души?
Вера не знала ответов. Знала только одно — иногда самое важное решение в жизни принимается за долю секунды. И от этого решения зависит, будет ли у тебя возможность принимать решения дальше.
«Как раз два места», — иногда слышалось ей в шуме ветра.
И она крепче обнимала Павла, благодарная за каждый день, что они всё ещё вместе. Всё ещё живые. Всё ещё не пассажиры того странного транспорта, что возит людей в один конец.
В самый дальний конец всех дорог.
© Оккультный Советник. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
