Полночь. В квартире наконец-то стихло. Мамка с её дружками навеселились и повалились спать прямо на диване — кто как упал, так и лежит. Храп на всю комнату.
Из-за шкафа высунулась растрёпанная головёнка. Светка — семь лет, косички расплелись, платьишко измятое — осторожно вылезла из своего убежища. В руках — старый плюшевый заяц без одного уха.
— Тихо, Ушастик, — прошептала она игрушке. — Только не разбуди их.
На цыпочках подкралась к столу. Бутылки, окурки, огрызки яблок. Нашла корку хлеба, понюхала — вроде не заплесневела.
— Вот и ужин наш с тобой, — вздохнула Светка, усаживаясь под стол у окна. Спиной прислонилась к батарее — хоть немного тепла.
Жевала хлеб и думала о детском садике. Там давали молочную кашу по утрам. И суп с фрикадельками. А воспитательница Нина Петровна всегда добавку предлагала.
— Эх, Ушастик, помнишь, как нам там хорошо было? — погладила зайца по облезлой спинке. — А теперь вот…
***
Хлеб застрял в горле. Пить хочется ужасно, но на кухню идти страшно. Вдруг мамка проснётся?
«Паразитка! — вспомнился вчерашний крик. — Из-за тебя вся жизнь под откос! Если б не ты, я б сейчас…»
А что «сейчас» — Светка так и не поняла. Только волосы потом долго болели, где мамка выдрала.
Осторожно обшарила бутылки на столе. В одной плескалось что-то на донышке. Понюхала — пиво. Мамка говорила, что детям полезно. Глотнула — горько, но хоть хлеб проскочил. Допила всё. Голова закружилась странно.
— Ушастик, а давай к тёте Вере пойдём? — прошептала зайцу. — Она рано встаёт, кошек кормить выходит.
Тётя Вера — соседка из третьей квартиры. Единственный человек, который Светку жалел. Иногда к себе звала, чаем поила, печенье давала. Рассказывала про папку Светкиного — мол, хороший был мужик, да уехал на заработки на Север и пропал там.
«Только ты к ней не ходи больше!» — мамка всегда злилась, когда узнавала. Однажды даже на площадку выскочила, в дверь тёти Веры ногами колотила: «Старая карга! Я тебе покажу, как чужих детей подкармливать! Ведьма!»
А потом ещё и Витька — мамкин новый дружок — пришёл к соседке. Молча так перед носом кулаком помахал. С тех пор тётя Вера только украдкой Светке конфеты совала да по головке гладила при встрече.
***
— Всё, Ушастик, решено. Идём на улицу, — Светка натянула куртку. Рукава коротковаты стали, из дырок на локтях подкладка торчит. — Подождём тётю Веру у подъезда.
Молния на сапожках заедала. Светка кое-как справилась, шапку из кармана достала — вязаная, с помпоном. Тётя Вера связала в прошлом году.
Дверь открывала медленно-медленно. Каждый скрип казался громом. Но пьяные спали крепко.
На лестнице было темно. Светка спускалась, держась за перила. Заяц под мышкой.
— Знаешь, Ушастик, — шептала она, — если б папка нашёлся… Он бы этому Витьке показал. Чего он ко мне всё время лезет? «Подрастёшь немного, красавица…» — передразнила она. — И глаза такие… липкие. Бррр.
***
На улице мороз. Фонари светят тускло. Светка пошла по аллее — там хоть немного светлее.
— Холодно тебе, Ушастик? — прижала зайца к груди. — Ничего, потерпи. Тётя Вера скоро выйдет. Она всегда в шесть утра кошек кормит. Мы с ней поговорим… Может, она знает, как папку найти?
Вдруг сзади шаги. Светка обернулась — Витька! Стоит, покачивается.
— Ты чего тут делаешь, мелкая? — голос пьяный, но злой.
— Я… я гуляю…
— В три часа ночи? Врёшь! К этой старухе собралась?
— Нет, я просто…
— А ну, пошли домой! — схватил за руку, потащил к подъезду. — Ишь, удрать захотела!
Светка заплакала:
— Пусти! Больно же!
— Заткнись! Разбудишь мамашу твою — она тебе покажет!
В подъезде Витька прижал её к стене:
— Слушай сюда, мелочь. Ещё раз к старухе сунешься — пеняй на себя. И ей несдобровать, и тебе. Поняла?
Светка кивнула, всхлипывая.
— То-то. А теперь марш домой!
***
В квартире всё по-прежнему. Храп, перегар, бардак. Светка забралась в свой угол за шкафом. Прижала к себе зайца.
— Ушастик, — шептала сквозь слёзы, — почему у других детей папы есть, а у меня нет? Почему мамка злая такая? Почему этот гадкий Витька…
Заснула только под утро. Снился детский садик. Нина Петровна наливает молочную кашу. Тётя Вера улыбается, протягивает печенье. А рядом стоит незнакомый мужчина — высокий, добрый. «Я твой папа, Светочка», — говорит. «Я вернулся».
Проснулась от крика:
— Светка, зараза! Где шляешься? Жрать готовь давай!
Новый день начался.
© Оккультный Советник. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
