Соседские войны. Реальная история

В доме номер 47 по улице Липовой жизнь кипела как в муравейнике. За внешним спокойствием старой кирпичной пятиэтажки скрывались драмы, интриги и настоящие войны.

Шестидесятилетняя Клавдия Петровна, живущая на первом этаже, превратила свою квартиру в наблюдательный пункт. Её день начинался в пять утра с первым звуком лифта. Резким движением она отодвигала тюль и впивалась глазами в происходящее во дворе. К восьми часам у неё уже был полный отчёт: кто вышел, во сколько, с кем и куда.

— Опять Валька с пятого гуляет до ночи! Вчера в три ночи вернулась, грохотала так, что весь дом разбудила!— шипела она, обращаясь к своей кошке Мурке, единственному существу, которое могло выносить её общество длительное время.

На четвёртом этаже царствовала Зинаида Васильевна, местная «радиостанция». Высокая, худая, с крючковатым носом, она появлялась в подъезде словно из ниоткуда, когда кто-то шёл по лестнице.

— А Николаева-то с третьего, слышала? Третьего мужа привела! Я тебе точно говорю, третьего! — делилась она с Клавдией, когда они сходились на лавочке.

Над Зинаидой Васильевной жила семья Соколовых: Татьяна, Игорь и двое детей — шестнадцатилетняя Полина и десятилетний Димка. Игорь работал на заводе, возвращался поздно и усталый. Татьяна преподавала в школе. Дети были обычными — шумными, как все дети.

Война между Соколовыми и Зинаидой Васильевной началась в день рождения Димки, когда над головой Зинаиды раздался детский смех и беготня.

— Я вам покажу, как топать! — прошипела она, хватая швабру.

БАМ-БАМ-БАМ! — удары по потолку заставили детей замереть.

— Зинаида Васильевна, у нас день рождения сына, — объяснила Татьяна, спустившись к соседке.

— Плевать я хотела на ваши дни рождения! Вы мне всю люстру трясёте!

На следующий день Зинаида начала стучать металлической кастрюлей по батарее в шесть утра, когда Соколовы ещё спали.

Война переросла в настоящие боевые действия. Зинаида караулила Татьяну у подъезда и громко рассказывала соседкам, что у той «муж пьёт и детей бьёт». Она жаловалась в домоуправление, и вызывала полицию из-за якобы шума после 23:00. Однажды она даже облила водой бельё, которое Татьяна развесила на чердаке для просушки.

— Если эта ведьма ещё раз тронет наши вещи, я спущусь и выломаю ей дверь! — кричал Игорь, когда Татьяна, рыдая, показала ему мокрое бельё.

На втором этаже жил Степан Михайлович — семидесятилетний отставной офицер, любитель выпить. К нему регулярно наведывался сосед справа, Виктор Иванович, поставлявший самогон, настоянный на еловых шишках собственного производства. После их «деловых переговоров» весь подъезд наполнялся пьяными песнями о службе.

В квартире через стенку с Соколовыми, поселились три студентки, снявшие квартиру у бабушки Веры Павловны, которая переехала к дочери. Девушки устраивали вечеринки допоздна. Металлическая дверь хлопала всю ночь, а из квартиры доносились весёлые крики и громкая музыка.

Татьяна не высыпалась, дети тоже. Она стала раздражительной, дёргалась от каждого звука. Когда в очередной раз студентки устроили вечеринку до трёх ночи, она не выдержала.

— Я больше не могу! — кричала она мужу, вскакивая с кровати.

— Таня, успокойся, — пытался удержать её Игорь.

— Не могу!

Она выскочила на балкон, схватила куски отваливающейся штукатурки и начала кидать их на балкон студенткам.

— Вы, твари бессовестные! Люди спят! Дети спят! — кричала она, не замечая, как проснулись соседние окна.

Зинаида Васильевна, наблюдавшая эту сцену, торжествовала.

— А я говорила, что она психованная! — судачила она на следующий день.

Однако судьба распорядилась иначе. Вера Павловна неожиданно умерла, квартиру унаследовал её племянник, который выселил студенток и въехал сам — тихий программист, работающий из дома.

Степан Михайлович после очередного запоя попал в больницу с сердечным приступом, а вернувшись, бросил пить.

Виктора Ивановича навестила полиция из-за анонимного доноса о самогоноварении, и его «бизнес» пришлось свернуть.

А самое удивительное произошло с Зинаидой Васильевной. Однажды она поскользнулась на лестнице и сломала ногу. Кто пришёл ей на помощь? Татьяна. Она возила соседку в больницу, приносила продукты, помогала с уборкой.

— Зачем ты это делаешь? После всего, что она нам устроила? — недоумевал Игорь.

— Потому что никто другой не поможет, — просто ответила Татьяна. — И потому что я не хочу быть такой, как она, когда состарюсь.

Зинаида никогда не извинялась. Но она перестала стучать шваброй. А через полгода даже угостила Димку пирожками, когда встретила его в подъезде.

Клавдия Петровна с первого этажа продолжала наблюдать за всеми. Но годы брали своё. Всё чаще её видели на лавочке в одиночестве — никто не хотел слушать её сплетни. Её лицо избороздили глубокие морщины недовольства, а взгляд стал ещё более колючим и подозрительным.

В тот же подъезд въехала новая семья — Екатерина Николаевна, пенсионерка, бывшая учительница. Её комната быстро превратилась в место, куда соседские дети забегали за конфетами и советами по урокам. Её морщинки у глаз складывались в лучики, когда она улыбалась, а улыбалась она часто.

Жизнь в доме номер 47 продолжалась. За его стенами рождались, ссорились, мирились, старели и умирали люди. И каждый нёс на своём лице отпечаток прожитой жизни — кто-то морщины гнева и осуждения, а кто-то — тёплые лучики от частых улыбок.

© Оккультный Советник. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.