– Мать, да выбрось ты эти иконы! — Николай нервно курил на кухне, стряхивая пепел в раковину. — Какой партиец я после этого? Заявление на меня еще напишут!
— Ой, Коленька, не кричи, пожалуйста, — баба Надя вытирала руки фартуком. — Я ж тайком молюсь. Никто не видит.
— А если Юрка в школе расскажет, что его бабка богомолка? Меня из партии выгонят!
Маленький Юра тихо слушал из-за двери. Он любил бабушку больше всех. Каждое лето она брала его с собой в родную деревню, они жили в уютном домике, который, когда-то постоил ещё дедушка.
Баба Надя пекла ему вкусные оладьи, варила его любимый клюквенный кисель, научила его распознавать грибы, показала, где растет шиповник, рассказывала про местных духов — лешего и домового.
— А что с душой после смерти, бабушка? — спросил Юра однажды, когда они сидели на речке.
— Душа человека сорок дней после смерти ходит по земле. Навещает близких.
— А потом?
— А потом, если отпели — идет в рай. А если нет — неупокоенной становится.
— Это страшно?
— Страшно — это когда душа обиженная. Тогда беда родне.
В августе баба Надя заболела. Юра нашел ее в огороде, она лежала без чувств.
— Бабушка! Бабушка! — кричал он, тряся ее за плечо.
Но баба Надя уже не открыла глаза.
…
— Кремировать будем, — сказал Николай вечером. — В городе же нет деревенских кладбищ.
— Коля, мама хотела в землю, — робко возразила Светлана. — Она верующая была.
— Что «была», что «есть»! Никакой поповщины! Развод костров и суеверия.
— Но…
— Я сказал — кремировать!
Юра сидел под столом и слушал. Бабушкины слова про неупокоенные души звучали у него в голове. «Она будет сердиться», — думал он.
…
На поминках в доме бабы Нади собралось полдеревни. Все её любили за доброту, за готовность всегда прийти на помощь.
— Смотрите! — вдруг вскрикнула соседка Марфа.
Все повернулись. Рюмка у портрета бабы Нади подпрыгнула и черный хлеб упал на пол.
— Ой, не к добру это, — закачала головой другая соседка. — Злится покойница, хлеб отвергла. Обиженная она.
— На кого? — спросил Юра, вцепившись в мамину руку.
— На тех, кто волю ее не исполнил. Кто сжег ее. Кто службу не заказал.
Мама побледнела и потащила Юру к выходу. Николай молча пил водку.
…
В первую же ночь в городе Юра проснулся от странного звука. По коридору кто-то шаркал ногами.
Шарк… шарк… шарк…
Звук приближался к его комнате. Кровать просела под чьим-то невидимым весом.
— Бабушка… — прошептал Юра.
Воздух стал ледяным. Рядом раздался знакомый голос:
— Успеть надо… сорок дней…
Юра с криком побежал к родителям.
— Бабушка приходила! Она говорила про сорок дней!
— Чушь какая! — отмахнулся Николай. — Снилось тебе.
— Коля… я тоже слышала шаги, — призналась мама. — Она ходит по квартире.
— Ерунда! Нервы у вас! К врачу надо!
…
На девятый день случилось страшное. Светлана молилась перед портретом бабы Нади (втайне от мужа). Рюмка, стоявшая, по традиции, рядом с портретом покойной, вдруг подскочила и разбилась.
— Она сердится! Мстит за то, что ее сожгли!
— Какая нафиг месть! — заорал Николай. — Случайность! Ты сама задела!
— Я не задевала! Коля, прошу тебя, давай отпоем!
— Нет! И не заикайся больше!
…
Но в ту ночь баба Надя явилась Юре. Она стояла в углу его комнаты. На ней было черное платье. Глаза горели красным.
— Бабушка… ты страшная…
— Они меня не слушают, – прошелестела покойница. – Скажи им… а то будет беда большая.
Исчезла баба Надя как дым.
Утром Юра побежал к отцу:
— Пап! Бабушка снилась! Говорит, беда будет, если не отпеть!
— Хватит этой ерунды! — рявкнул Николай. Этой ночью он тоже слышал шаги.
…
Через неделю Николай чуть не попал под машину. Грузовик пронесся в сантиметре от него.
До сорокового дня оставалось пять дней…
Дома его ждала бледная жена:
— Коля, я больше не могу спать! Каждую ночь я вижу бабулю. Она плачет и просит службу заказать. Я сама поеду в деревню. Попрошу батюшку службу отслужить. Пусть она успокоится!
Николай молча кивнул. Последние два дня он почти не спал. Всё слышал шаги в коридоре.
…
В церкви местный поп внимательно выслушал Светлану:
— Опасное дело, когда душа неприкаянная. Но еще успеваем. До сорокового дня четверо суток осталось.
Службу отслужили долгую. Пел весь хор. Юра стоял со свечкой и слушал. Все односельчане пришли помолиться за бабу Надю.
— Она была хорошая, — вздыхала Марфа. — Зря ее сожгли. Пусть теперь покоится с миром!
После службы Светлана с Юрой поехали домой. Николай встретил их на пороге. Он был пьян.
…
В сороковой день поминок все прошло тихо. Рюмка стояла целая. К вечеру Юра уснул спокойно первый раз за месяц.
И той ночью Баба Надя пришла в последний раз. Она была в белом платье и улыбалась.
— Простила я их. Теперь моя душа на покой ушла.
— Бабушка, а ты больше не придешь?
— Приду, милый. Но только во сне. В хороших снах. Без страха.
Она погладила его по голове и исчезла в мягком свете.
С того дня в квартире стало тепло и спокойно. Николай бросил пить. Светлана улыбалась чаще. А Юра знал, что баба Надя теперь в раю и больше не сердится.
Только иногда, когда мама готовила ужин, на кухне вдруг пахло укропом и петрушкой, хотя никто зелень не резал. И Юра улыбался — это баба Надя напоминала о себе.
© Михаил Вяземский. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
