Марина захлопнула дверь своей квартиры с такой силой, что задрожали стёкла в окнах. Щёки горели, кулаки сжимались сами собой. «Ну погодите, я вам ещё покажу!» — шипела она, стаскивая туфли и швыряя их в угол прихожей.
Через пять минут она уже стояла на пороге соседской квартиры. Валентина Павловна, как обычно, встретила её с тёплой улыбкой и запахом свежезаваренного чая.
— Представляете, что эта корова из бухгалтерии сегодня выкинула? — начала Марина, даже не поздоровавшись. — Сказала, что я неправильно оформила документы! Да я там десять лет работаю, а она только полгода как пришла!
Валентина Павловна кивала, разливая чай по чашкам. Она уже привыкла к этим визитам. Марина была неплохим человеком в глубине души, но словно носила на себе невидимую броню из обид и претензий. Каждый день — новая история. То продавщица ей нагрубила, то коллега косо посмотрела, то водитель маршрутки не дождался.
— Вот увидите, я ей так отвечу в следующий раз, что она пожалеет! — продолжала Марина, яростно размешивая сахар в чашке.
Пожилая женщина смотрела на соседку с тихой грустью. Ей было жаль эту молодую, красивую женщину, которая растрачивала свою жизнь на бесконечные войны с целым миром.
— Валентина Павловна, — вдруг остановилась Марина посреди очередной тирады. — А как вы это делаете? Вы всегда улыбаетесь, всегда спокойная. Научите меня. Я устала злиться.
Пенсионерка на мгновение задумалась, глядя в окно, где золотилась осенняя листва.
— Научу, — наконец сказала она. — Но ты должна сделать всё, что я скажу. Договорились?
Марина кивнула, не веря особо в успех затеи, но готовая попробовать.
— Сходи в магазин, купи килограмм картошки и прозрачный пакет. Самый обычный.
— И всё? — недоуменно протянула Марина.
— Пока всё.
Через полчаса Марина вернулась с покупками. Валентина Павловна достала маркер и протянула его соседке.
— Слушай внимательно. Каждый раз, когда ты на кого-то обидишься по-настоящему, так, что будешь помнить об этом весь день, — возьми одну картофелину. Напиши на ней имя обидчика и положи в этот пакет.
— Вы серьёзно? — Марина едва сдержала смешок. — Это какая-то магия что ли?
— Никакой магии. Просто делай, как я прошу. Главное условие — этот пакет ты должна носить с собой везде. На работу, в магазин, в гости. Повсюду.
— Носить картошку в сумке? — Марина окончательно решила, что соседка спятила. Но та смотрела на неё так серьёзно и спокойно, что спорить не хотелось. — Ладно, попробую. Всё равно ничего не теряю.
Первая картофелина появилась в пакете уже на следующий день. «Ирина — бухгалтерия» — вывела Марина чёрным маркером. Через день добавилась вторая — «Серёжа — муж подруги» (нахамил в компании). Потом третья — «Лена — начальница» (отказала в отгуле).
Поначалу Марина даже находила в этом что-то забавное. Приходила домой, писала на картофелине имя очередного врага и удовлетворённо бросала в пакет. Список рос с пугающей скоростью.
Прошла неделя. Пакет заметно потяжелел. Марина таскала его в своей вместительной сумке, и он мешал — занимал место, давил на плечо. Но она упрямо продолжала следовать инструкции.
Через две недели начали происходить странные вещи. Старые картофелины, те самые первые, покрылись противным скользким налётом. Некоторые пустили длинные белесые ростки. А одна вообще начала гнить, источая такой запах, что Марина чуть не задохнулась, открыв сумку в маршрутке.
— Что это у вас так воняет? — громко спросила женщина на соседнем сиденье, морщась.
Марина покраснела до корней волос. Ей было стыдно, неловко, противно. Она прижала сумку к себе и выскочила на следующей остановке, хотя до её дома оставалось ещё три квартала.
На работе стало ещё хуже. Коллеги начали шептаться. Запах просачивался сквозь ткань сумки, и Марина понимала, что все это чувствуют, но молчат из вежливости. Пакет стал тяжёлым настолько, что плечо к вечеру ныло от боли.
«Зачем я согласилась на эту чушь?» — думала Марина, еле дотащив сумку до подъезда. Она постучала к Валентине Павловне.
— Всё, я больше не могу! — выпалила она с порога, швырнув злосчастный пакет на пол. — Это невозможно носить! Он тяжеленный, картошка сгнила, от неё такая вонь! Люди на меня смотрят как на ненормальную! Ваш эксперимент провалился!
Валентина Павловна молча подняла пакет, заглянула внутрь и покачала головой.
— Здесь почти два килограмма, — тихо сказала она. — Сколько же у тебя обид накопилось всего за две недели…
— При чём тут обиды?! — взорвалась Марина. — При чём тут вообще эта гнилая картошка?!
Пожилая женщина взяла соседку за руку и усадила на диван.
— Мариночка, милая. Именно это и происходит с твоей душой. Просто ты этого не видишь. — Голос Валентины Павловны был мягким, но твёрдым. — Каждая обида — это тяжесть, которую ты носишь в себе. Сначала она свежая, маленькая, вроде бы не очень мешает. Но их становится всё больше. Они копятся, тяжелеют, начинают гнить внутри тебя. И в какой-то момент ты понимаешь, что тебе тяжело дышать, тяжело жить. Что от тебя исходит эта… вонь. Озлобленность, недовольство, желчь. Люди это чувствуют, даже если не говорят вслух.
Марина молчала. Слёзы катились по её щекам, но она даже не замечала их.
— Привычка обижаться — это как привычка складывать грязные картофелины в пакет, — продолжала Валентина Павловна. — Сначала одна, потом ещё, потом ещё… И вот ты уже сама не своя, ходишь с этим грузом, он отравляет тебе жизнь, но расстаться с ним почему-то страшно. Ведь это же МОИ обиды, это же МНЕ причинили боль! Но подумай сама: кому от этого хуже? Тем людям, чьи имена ты написала? Или тебе самой?
— Мне, — прошептала Марина. — Мне хуже.
— Вот именно. — Валентина Павловна погладила её по голове, как маленькую. — Я дала тебе возможность увидеть со стороны, что ты делаешь сама с собой. Каждый день. Каждый час. Ты коллекционируешь обиды, как другие коллекционируют марки. Только вот марки красивые, а обиды… они гниют и воняют.
Марина подняла голову. Глаза её были красными, но взгляд — ясным, будто она впервые за много лет что-то увидела по-настоящему.
— Что же мне делать?
— Выбросить это, — просто сказала пожилая женщина, кивая на пакет. — И каждый раз, когда захочешь обидеться, когда почувствуешь, как внутри закипает злость, — представь себе эту гнилую картофелину. Спроси себя: я хочу добавить ещё одну? Я хочу носить это в себе? Мне это действительно нужно? Иногда — да, бывают обиды серьёзные, на которые нельзя не обратить внимания. Но чаще всего… чаще всего мы сами выбираем нести этот груз. А можно просто отпустить.
Марина встала, взяла пакет и вышла во двор. Выбросила его в мусорный контейнер. Вернулась, села обратно.
— Как же легко стало, — удивлённо сказала она, трогая своё плечо. — Физически легко. Будто я правда что-то тяжёлое сбросила.
— Так и есть, — улыбнулась Валентина Павловна. — Теперь просто не набирай этот груз снова. Жизнь сама по себе достаточно тяжёлая штука. Зачем добавлять?
С тех пор прошло больше года. Марина всё ещё иногда заходит к соседке на чай. Но теперь они чаще смеются, чем жалуются. А на работе коллеги заметили, что Марина стала как-то светлее что ли. Улыбается чаще. И от неё больше не пахнет гнилой картошкой.
© Оккультный Советник. Все права защищены. При цитировании или копировании данного материала обязательно указание авторства и размещение активной ссылки на оригинальный источник. Незаконное использование публикации будет преследоваться в соответствии с действующим законодательством.
